Марсианин - Страница 32

И их там становилось всё больше. Всем хотелось запечатлеть в памяти исторический момент.

Наконец пригнали тягач и наш челнок оттащили на стоянку, где собралась уже целая толпа встречающих: врачи, милиция, военные, лётчики и ещё толпа гражданских.

Врачи были с носилками. Это наверняка для меня… мне это сильно не понравилось. И обидно стало — что я зря, что ли, всю Марсианскую эпопею мышцы качал, чтобы не атрофировались чтобы меня вот так просто в горизонтальном положении вынесли?

— Э! Мужики! — взмолился я, — вы только меня вот этим не отдавайте, а?

— А кто там? Кому?

— Да вон тем с носилками!

— Гм! Отобьём! — говорит командир экипажа "Зари" но потом скептически смотрит на меня, — ну а ты-то как, сам сойдёшь?

— Сойду! — уверенно заявляю я.

— Ладно.

Тут подкатили трап, и какой-то ретивый техник взбежав по ступенькам хватанулся за люк. Зря он это сделал. Обшивка корабля не могла успеть так быстро остыть после торможения в атмосфере. У медиков тут же появился клиент с ожогом кисти. Его убрали и мы открыли люк.

Как и договаривались, первым вышел командир "Антареса" и экипаж экспедиции.

Как только наш командир появился в проёме люка врачи "сделали стойку" и чуть не кинулись на него.

Тот же коротким жестом и остановил и умерил их прыть.

А после вышел я.

Я долго представлял как это будет…

Но это не то…

Как только я шагнул на трап на меня обрушился шквал ощущений. Я стал как вкопанный.

Одно дело видеть через иллюминатор — другое глазами.

Всё казалось таким ослепительно сочным, ярким, насыщенным. Что хотелось зажмуриться. Ослепительно зелёные деревья, ослепительно синее небо, ослепительно золотистая выгоревшая на солнце трава… и жаркий ветер, несущий с юга запахи далёкого моря.

И все эти ощущения настолько сильные! Слышу как сзади потрескивает остывая теплозащитное покрытие челнока, как ветер шелестит в далёких кронах… как орёт толпа нас встречающая.

— Помощь не требуется? — слышу снизу знакомый голос. Внизу, как обычно в форме лётчика-полковника стоит небольшого роста коренастый человек с сильно загорелым лицом. Полковник Кудряшов.

— Не, Борис Григорьевич, — ну разве что от медиков отбиться.

— Поможем, спускайся! — Кудряшов широко улыбается.

Делаю первый шаг вниз и тут… ситуация дубль.

Помните, как я ковылял по трапу "Ласточки" с телекамерой и снимая весь свой спуск? Так вот и здесь делаю шаг и с ужасом ощущаю, что отвык я от такой гравитации! Сильно отвык. А спуститься надо. И опять не споткнувшись. Останавливаю жестом, кинувшихся, было, на подмогу и продолжаю шагать. Медленно.

Последние шаги — они тоже важны. Так что дойду сам.

Кудряшов понимает моё состояние и поэтому застыл у подножия трапа, готовясь в случае чего прийти на помощь. Но я всё равно сам, крепко цепляясь за перила, добираюсь до бетона.

Всю дорогу шаг в шаг, за мной следовал экипаж "Зари". Видно тоже страховали.

Но тут стоило мне только ступить на бетон, народ съезжает с катушек и подхватывает всех нас на руки. Это в мои планы совсем не входило. Кричу: "Стойте! Стойте! Поставьте на Землю!"

Народ тут же пугается и ставит меня на Землю.

Расталкивая всех к нам ломятся медики.

— Всё в порядке! Всё хорошо! Стойте! — увещеваю окружающих меня, а сам медленно и аккуратно оседаю вниз на колено.

Люди, наверное, наконец, понимают, что мне надо и настороженно наблюдают.

Осторожно прикладываю ладонь к земле.

Бетон под пальцами твёрдый, шершавый, горячий.

Я вспоминаю, как сеял сквозь пальцы песок Марса, принесённый мною в лабораторию Базы, как вертел в руках первые куски скальной породы, что отколол там же неподалёку. Но это был Марс. Сейчас же под руками был хоть и бетон, но это была Земля.

Мне за этот жест потом пеняли "символизмом", и склонностью к позёрству. Да начхать мне на все эти…

Мне действительно НАДО было прикоснуться к Земле. Вот НАДО и всё!

И пусть психологи в этом потом разбираются.

Долго я так стоял на колене. Пока стоял, наш полковник восстановил контроль за ситуацией и разогнал набежавших лишних и посторонних. Слышал, как он матерится по рации пеняя кому-то за сильную нехватку милиции и отсутствие порядка.

Когда поднял глаза, он как раз стоял надо мной.

— Владимир, у тебя всё в порядке?

Я помялся и потом признался, что требуется помощь, чтобы подняться на ноги. Мне помогли, но теперь уже крепко держали под локти.

— Так парни, у нас проблемы, — объявил всем Кудряшов, — снаружи — ах-херенская толпа собралась. С наличными силами не прорвёмся. Предлагаю пока пройти в здание аэровокзала.

— В столовую… — вставил я.

— Ты что, есть хочешь?!

— Там есть борщ?

— Есть!

— Понимаете, Борис Григорьевич… я почти три года не ел нормального русского борща!

— Вот теперь я сам вижу, что мужик здоров! — воскликнул Кудряшов, — тащим его в столовую!

По настоянию врачей далее меня только несли. Несли в специально принесённом для этого кресле. Я же дико озирался по сторонам, ловя каждую деталь и не забывал бодро улыбаться.

Всё это время полковник Кудряшов следовал с нами, не забывая время от времени выдавать руководящие, как он любил при нас выражаться, "указивки" суетящимся вокруг работникам. Улучшив момент, когда нас дотащили до столовой, он спросил меня:

— Ну как, пригодилось что-нибудь из нашей науки выживать там на Марсе?

— Весьма и много! — Ответил я.

Кудряшов и его специалисты нас всех готовили по части выживания в экстремальных условиях.