Марсианин - Страница 218

218

Семён Викторович резко обернулся и с болью во взоре посмотрел на пару молодых людей.

— А… к чёрту! — выпалил он, решительно прошёл к двери и запер её. После также решительно прошёл к сейфу, отпер его и достал початую бутылку коньяку. В мгновение ока появились и три рюмки.

— За упокой души великого человека, ребята! — сказал он разлив по рюмкам коричневатую пахучую жидкость. После также решительно опрокинул в себя свою.

Юрий и Эля нерешительно взяли свои рюмки и медленно выпили. Эля, несколько непривычная к такой крепости напиткам чуть не закашлялась.

Вайсман рухнул в кресло, стоящее напротив и с болью в голосе спросил ни к кому не обращаясь.

— Вот зачем, зачем им понадобилось нападать на Него?! Ведь его зарплаты им бы и на один визит в кабак бы не хватило! Зачем? Ведь мы и так нищие. А тут…

Вопрос был риторическим и отвечать было нечего. Мразь, отбросы общества, уничтожили ради грошей может быть последнюю надежду у восьмерых человек, и лишили науку великого учёного. Если была бы возможность его отсюда вытащить, то возможно там, в новом для себя мире он бы горы своротил. Как наверняка ворочает его двойник, работая в одном из крупных родных институтов, или просто преподавая студентам то, к чему пришёл сам и к чему пришла современная наука.

Некоторое время сидели молча. Вайсман сосредоточенно жевал дольку лимона и, казалось, колебался сделать или не сделать что-то. Наконец, придя к каким-то своим выводам, он решительно поднялся на ноги, прошёл к тому же самому сейфу и вынул оттуда несколько листов. Быстро просмотрел, отделил от них несколько, а остальные взял с собой.

— Вот, — Семён Викторович, бросил на стол пачку листов, — он это написал в тот самый вечер. Может вы из этого что-то выжмете. Хотя я сомневаюсь. И сам вам помочь не могу. Я не настолько талантлив как Он.

Юрий пододвинул к себе листы. Было сразу видно, что это не оригинал, а фрагменты, скопированные на ксероксе.

— Я из них убрал фрагменты, что личные. Это вам не нужно. Но остальное… берите, решайте. Может, пригодится.

Юрий подавленно кивнул и протянул листы Эле, которая, также молча и аккуратно, упаковала их в свою сумочку.

— На тех листах… он расколол и вашу проблему и вас, ребята.

Юрий вопросительно воззрился на него, но Вайсман смотрел в сторону и этого не заметил. Семён Викторович вместо этого схватил бутылку, снова наполнил свою стопку и нервным движением опрокинул её в рот.

— Надеюсь там, куда вы идёте, лучше чем здесь… и там друзей и соседей не убивают.

— А вы? — тихо спросил Юрий, но голос его сорвался. Он хотел спросить, "Вы можете нам помочь? Повторить его решение?", но не смог. Вайсман же понял это по-своему.

— Нет, ребята. Это мой дом мне уже деваться некуда… — неопределённо заключил он, — я уж приму судьбу этого мира таким, каким бы он ни был… а Он, тоже мечтал о Звёздах…

Семён Викторович закупорил бутылку, убрал стопки, отпер дверь и вернулся за стол. Он попытался рассказать что-то о Мирославе, вспоминая былые деньки, но у него не получилось. Голос сорвался и он замолчал. У ребят также было весьма подавленное состояние. И из-за смерти Мирослава и из-за крушения последних надежд на быстрое нахождение решения.

Да и кто ещё мог бы ТАК решить здесь ту проблему, над которой бились лучшие умы теоретиков Полигона уже около двух лет, но пока так и не нашли удовлетворительного решения.

Они ещё посидели, почтив память великого, но здесь совершенно безвестного учёного.

Прощание было тягостным. На Юрия и Элю давил двойной груз — смерть человека, которого они знали хоть и очень немного но исключительно с хорошей стороны, а также крушение надежд на быстрое решение проблемы возврата домой.

У самой двери их остановил оклик Вайсмана.

— Там было два решения. И первое, явно изначальное. Скажите мне: зачем вам звёзды?

— А зачем ещё жить кроме как не для звёзд? — ответил вопросом на вопрос Юрий.

— Правильный ответ! Правильный… — полушёпотом ответил Семен Викторович.

Он закрыл лицо руками — по его лицу текли слёзы.

ИНТЕРМЕДИЯ: суета вокруг "рояля"

Юрий сидел за своей планшеткой и быстро набирал текст в своём личном разделе. Он его давно завёл для того, чтобы складировать в нём все свои сугубо личные заметки. То есть то, что для чужих глаз не предназначалось. Он, конечно, предупредил Николая, что будет так поступать и что после, когда вернёмся домой, он заберёт файлы из этого раздела.

Раздел, кстати был нужный. Особенно учитывая то, что американские планшетки оказались в пользовании для Юрия исключительно сложными. Не потому, что он в них не разбирался. Дело обстояло гораздо прозаичнее — автоматизмы, наработанные за много лет работы на советских планшетках и настольных ЭВМ настолько въелись, что перестроиться на амерскую клавиатуру и амерские настройки, сейчас для него было исключительно тяжело. А он привык печатать вслепую, и быстро.

За окном было давно темно. Холодный дождь дубасил тяжёлыми каплями в забранное массивной решёткой стекло. Свет, горящий в подсобке, которую они приспособили для жилья делал темноту за окном вообще угольной. Только сверкающие в свете лампы потёки на стекле напоминали о холодной реальности за окном.

Очередной "маячный" пуск только что закончился. Их делали в надежде на то, что на Полигоне таки сделают что-то типа локатора линий вероятности". Хоть и надежды на это было мало — слишком велика чувствительность аппаратуры должна быть для такого "локатора" — но всё равно Юрий его проводил. Чисто из упрямства. На авось. Закончился и пуск экспериментальный.

218