Марсианин - Страница 15

Даже когда отобрали основной и дублирующий экипажи, нас всё равно протащили ещё раз по всем этим процедурам. Помню командир много по этому поводу шутил. Но в глазах при этом у него был лёд. На нём как ни на ком другом лежал груз ОТВЕТСТВЕННОСТИ…

Горел ли кто-то из нас тщеславием? Не знаю и знать не хочу.

А о тщеславии потом очень часто спрашивали западные журналисты. Меня они этим вопросом попросту замучили. У них прям какая-то мания принизить любые дела, достижения, и самих людей. Живых ли, мёртвых ли, — не важно.

…Особенно мёртвых. Лишь бы выставить их поплоше и погрязнее. Спасибо нашим — наши на это никогда не опускались.

А что до нас, до меня, — я тогда стоял на бетонке ВПП и просто ждал, когда закончатся речи, и можно будет пройти на посадку… и никакого ощущения значимости момента!

Может это обидит кого-то из провожавших нас, но вот…

Наконец закончились положенные речи, отгремели гимны Союза и КНР, а техники проводили нас на места. Вот задраили люк, вот укатился трап и на ВПП остался только наш остроносый, чёрный как сам космос челнок.

Многие из людей представляют старт на орбиту весьма романтично: вот проскакивает назад и исчезает внизу полоса ВПП, вот врубаются ПВРД , и "Молния" начинает настырно и неуклонно карабкаться в космос.

Они наблюдают как чернеет небо, проклёвываются звёзды, а горизонт постепенно выгибается дугой. Да, да! ОНИ наблюдают, Люди, сидящие у телевизора, дома на диване или в кресле кинотеатра. Наблюдают, так как это не раз и не два было снято внешними телекамерами, установленными либо прямо на обшивке "Молнии", либо у окна пилотов. На самом деле, для нас всё абсолютно не так.

Окна внешнего обзора, — напоминаю, — это в кабине основного экипажа. Того, который управляет челноком. Мы же, как мебель, сидим хорошо пристёгнутые, в пассажирском отсеке прямо под ними… или за ними в большом пассажирском модуле.

В этот раз вместо пассажирского модуля в грузовом отсеке "Молнии" был какой-то груз на одну из орбитальных станций, так что мы сидели внизу на второй основной палубе. А что это за палуба?

Это палуба, на которой есть всё… кроме иллюминаторов. поэтому все мои впечатления от этого этапа свелись к чисто тактильным ощущениям.

Вот врубился ускоритель, и тело налилось тяжестью. Хорошей тяжестью. Ведь задача ускорителя оторвать челнок от земли и дать ему нужную первоначальную сверхзвуковую скорость.

Издаля оно, конечно, красиво выглядит: у "Молнии" вдруг вырастает здоровенный двойной огненный хвост, она резво катится, стремительно набирая скорость по ВПП, задирает нос, чиркает своим огненным хвостом по бетону и поднимая тучу пыли, красиво, так уходит вдаль, в небо.

Для пассажиров в этот момент наибольшие перегрузки. То, что оторвались от земли, замечаешь только по изменению характера вибрации.

Когда включаются ПВРД — никак не разберёшь. Включаются они во время работы ускорителя, но каких-либо толчков не происходит. Толчок происходит позже, когда ускоритель, отработав своё, отделяется от орбитального самолёта.

Вот и я тогда сидел уставившись в спинку кресла в котором сидел наш доктор и решал "увлекательную" задачу — когда же включатся ПВРД? Засеку или не засеку?

Дурная задача, правда?

Не засёк!

Вот начала падать перегрузка, а далее лёгкий толчок… и всё!

Кстати, ни разу " в живую" не видел как садятся те самые две части ускорителя "Молнии". У нас на ТВ это каким-то образом считается неинтересным. А зря!

Я раз видел съёмку испытаний, — это когда первую "Молнию" только-только сделали, и, как у нас принято, испытывали по частям. Не видели? Весьма впечатляющее зрелище.

Обе части ускорителя синхронно и плавно выключают двигатели и почти сразу, как только исчезает огненный факел, соскальзывают назад. Синхронно отваливают каждый в свою сторону, так же синхронно раскрывают крылья. Дальше перестраиваются — один чуть впереди, другой чуть позади и вот в таком строю, также синхронно заходят на посадку. Красиво садятся. Даже не сразу и верится, что делает это всё автомат.

Ну а мы летим дальше.

Когда-то, когда все в космос летали на ракете, подъём на орбиту занимал что-то около девяти минут.

"Молния" же разгоняется основательно и не спеша. Всё это время сидим и скучаем. Но вот наконец, импульс выхода на промежуточную орбиту, и наступает невесомость. Всё! Можно вылезти из кресла и размяться.

Вылезли, размялись, посмотрели на Землю из окна пилота. Пока догоняли "буксир" ещё и пообедали.

Во время совместного обеда произошёл забавный случай.

Подгребает ко мне бортинженер "Молнии" и говорит: "дело есть".

А сам смущается как девица на первом свидании. Я заинтригован.

А он вытаскивает из нагрудного кармана юбилейный рубль и протягивает мне.

"Вот, — говорит, — возьми с собой на Марс".

Я конечно обалдел, беру монету. Монета — "40 лет Победы".

Ну он и поясняет. "ты, — говорит, — его там оставь, чтобы мы после тебя его могли там найти и забрать.

Мы, — говорит, — подали заявления всем экипажем на участие в Третьей.

Тут замечаю, что все притихли и смотрят на нас. Молча жму руку бортинженеру и командиру экипажа "Молнии", и торжественно обещаю что их поручение выполню.

Слышу как сверху пилот "Молнии" оставшийся на верхней палубе говорит "Спасибо!".

Честно! Никаких сомнений не было, что именно так и будет.

Через два часа догнали буксир и причалили к нему. Тут уж я исхитрился и глянул таки на него в иллюминатор, а то всё скучно: сидишь просто как дрова, и никаких особых впечатлений.